Почему о покойнике принято говорить либо хорошо либо ничего? |

Почему те, кого при жизни недолюбливали, по смерти становятся «дорогими» и «родными»?
Как-то задавал я вопрос: где похоронены все злодеи и грешники? Вопрошение подобное всегда возникает, когда по кладбищу бродишь. Не заезжаешь с очередным усопшим и не забегаешь помянуть на «красную горку», а именно бродишь и фотографии рассматриваешь, вкупе с подсчетом годов жизни.

Почему возникает? Да потому что все там, под плитами, «дорогие», «любимые» и «родные», но вот когда они еще на земле нашей бренной пребывали, чего только священнику (да и не только ему!) не приходилось выслушивать насчет их характеров и поведения.

Знаменитое: «о покойнике только хорошее или ничего» — аксиома вечная, без споров повсеместно принятая и среди народа нашего строго соблюдаемая. Как, впрочем, и не удивляют меня бесконечно повторяемые синодики на молитвенное поминовение тех, кого не столь давно не иначе, как «злыдень» и «нехристь» определяли.

Скамеечка есть в храме, где старики наши и старушки (сплошь вся интеллигенция 60- 70-х), заранее на службу пришедшие, проблемы свои обсуждают. Храм у нас небольшой, и мне в алтаре, хочешь не хочешь, все слышно. Так вот беседы там всегда в двух направлениях происходят. Первое — жалобы на плохих и непутевых. Второе — сожаления, что нет уже рядом тех, кто после «со святыми упокой» стали хорошими и добрыми.

Так что определение «смерть всех примирит» — тоже аксиома, если, конечно, ее в житейском смысле брать, а не в политических реалиях рассматривать.

Именно потому, что смерть многое примиряет, да и о себе ненаглядном задумываться заставляет и уважает наш люд православный родительские поминальные субботы. Можно и богословским термином определить, что Церковь не разделяет своих членов на живых и мертвых, и слова евангельские привести: «Всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет во век» (Ин. 11, 26), но смотря на ворох поданных на заупокойную литургию записок и на строй канунных мисок, чашек и банок понимаешь, что тут обосновывать не надобно, и так все ясно и понятно.

Есть, конечно, преткновение: панихиду выше Таинства евхаристического возносят, но это не потому, что языческие тризны в подсознании, а от того, что мало мы священники объясняем да разъясняем.

Недавно попал я в ситуацию, которую самому разрешить не получалось. Казалось, и служу уже почти четверть века, и отпел столько, что ни Требника, ни Евангелия не надобно, наизусть все помнится, а вот растерялся, не знал, как поступить. Пришлось к самому архиерею обращаться, мол, простите, Владыко, но не знаю, что и делать.

Дело же было в следующем: попросили отпеть усопшего, да не дома, а в храме. Как известно, есть три типа прихожан: прихожане как таковые, «захожане» — это те, которые по праздникам и когда сильно припечет в храм заходят, и «заношане», то есть те, которых два раза в церковь приносят, крестить и отпевать. Вот об такого «заношанина» моя священническая суть и споткнулась.

Мало того, что он в храм не ходил, лоб, когда требуется, не крестил и на исповеди не бывал, но до конца дней своих еще и в компартии числился. Партийная принадлежность меня мало обеспокоила, тем более, что о человеке этом пред Богом представшим я только доброе слышал. Да и занимался он в последние годы делом хорошим: пенсионерам помогал. Даже молодежь, от которой хвалу поколению старшему нынче не часто услышишь, о нем мнение благосклонное имеет: «Хороший дядька был».

Иное меня мучило: ведь не был в храме никогда, а я его под иконы, да «со святыми упокой» причислять буду. Изначально отказал. Предложил: давайте дома отпою. Родственники ни в какую, не согласны. Причем, искренне просят, слезно и настойчиво. Естественно и власть подключилась, мол, чего это ты доброго человека отпевать отказываешься?! Власть — она, конечно, дело кесарево, но с ней все же лучше в дружбе и мире жить — и не только потому, что помогают иногда, но и оттого, что даже языческие философы утверждали, что мир — это мудрость.

Решение окончательное не приходило, и пришлось в самую главную для священника инстанцию обращаться. Епископу позвонил, благо во времена нынешние это уже не сложность. Рассказал все и пожаловался, что ума-разума не хватает, как ответить, что сказать и как поступить.

Владыка тоже подумал, порассуждал, а затем все же благословил — отпевать в храме, но с условием, что я обязательно скажу проповедь. Расскажу о том, что родным и близким молитва нужна теперь серьезная и искренняя, и не только во спасение их родного человека, в гробу перед ними лежащего, но для них самих в первую очередь.

На отпевание много людей пришло, ведь человека всем известного в городе нашем провожали. Причем, в большинстве те под сводами храма определились, у которых в лучшем случае «Бог в душе», а не в Церкви находится. Стоят со свечками, практически никто не крестится, как вести себя не знают и на меня как на архаизму смотрят.

Насколько понимали, что мы пели и возглашали — не ведаю, но очень давно я не видел таких внимательных слушателей, когда дело до проповеди дошло.

Что говорил? Да как всегда, о том, что рано или поздно, но обычно намного раньше, чем предполагаешь, мы так же лежать будем; что от пожелания «земля ему пухом» легче не становится; что как бы не забывали Творца, но все же в глубине каждой души надежда на жизнь вечную обязательно осталась; что любовь твою к ушедшему лучше всего молитвой утверждать, а не тостом на поминках.

Не могу сказать, что завтра, в день Вселенской поминальной субботы, все слушавшие в храм придут, но то, что просветлели лица убитых горем родственников и пропали скептические усмешки у пришедших «по долгу и совести», было видно явно.

Так что смерть не только друг с другом примиряет, она еще и мир духовный создает и, главное, задуматься заставляет.

Не знаю я пока, где душа усопшего «доброго человека» пребывает, мне лишь известно, что очень многие на этом отпевании совершенно искренне у Бога просили, чтобы она «в месте светле, в месте злачне и месте покойне» определена была. Просили, даже толком не понимая слов этой молитвы. Внутреннее говорило, то, что необъяснимо, но обязательно есть.

Именно это внутренне чувство необходимости молитвы об умерших и наполняет наши храмы в дни поминальных суббот, именно оно говорит о вечности наших душ, и лишь только поэтому на кладбищах все дорогие, родные и любимые.

протоиерей Александр Авдюгин

Отзывы (через Facebook):

Оставить отзыв с помощью аккаунта FaceBook: